ЦВ / Лицо казацкой национальности

Вести: / Общество /

................................................................................................................................................................................................................................................

Лицо казацкой национальности.

От редакции:

Последние лет пятнадцать-двадцать потомки прежних

казаков сами придумывают себе альтернативную

историю – и для Бердска, и для всей России.

Предлагаемая вашему вниманию статья Евгения

Спиридонова тоже не является всегранной историей

казачества. Зато это практически первая в России статья,

вполне досконально развенчивающая мифы, которыми

окутывают себя сегодняшние казаки – и в первую очередь

миф о казачестве как о многовековом становом хребте

России. Сказать, что при прочтении статьи оторопь берёт – это ничего не сказать. Читайте!

На фото: Казак Григорий Мелехов, «Тихий Дон»: то за белых, то за красных.

Казачьи фантазии на исторические темы

Истина, как известно, объективна. Но вот история – наука, которая, казалось бы, как раз должна стоять на страже этой самой истины – к сожалению, порой бывает крайне субъективной – и особенно в нашей стране. На протяжении почти всего двадцатого века, например, российская история неоднократно переписывалась в угоду правившим в те или иные периоды коммунистическим лидерам. Идеологический прессинг над историей больше не довлеет, однако (ну не странно ли!) сегодня она трактуется ещё более произвольно, ещё более волюнтаристски, нежели даже в советские времена. Можно даже сказать, что история в наши дни сплошь и рядом даже не искажается, а попросту сочиняется - ширится и набирает всё новые обороты процесс мифотворчества.

Вот, скажем, весьма популярная сегодня казачья тема - и интервью, которое в декабре 2008 года дал нашей газете казачий есаул Николай Андреевич Шевчук, представившийся как атаман станицы Бердской. В нём, в частности, он поведал о том, что Бердский острог «был основан казаками в 1710-м году, а потом со временем Российская империя стала продвигаться на юг по Оби, и бердская казачья станица потеряла своё первоначальное значение. На месте острога образовалось красивое и зажиточное казачье село. И когда грянула гражданская война, большинство казаков и мужиков села Бердского вступили в 50-й полк и воевали с красной армией». И далее: «Сибирское казачье войско продолжало биться с красной армией до последнего часа, в том числе и наши земляки».

Ну что тут сказать? Налицо то самое сотворение мифа – на местном уровне. Начать с того, что в состав первого гарнизона Бердского острога (который, по мнению большинства историков, основан всё-таки был в 1716 году – то есть, на шесть лет позднее названной Шевчуком бездоказательной даты), действительно, входили донские казаки – из числа тех, которые были сосланы в отдалённые сибирские гарнизоны после подавления восстания Кондратия Булавина в 1708 году. Однако рядом с ними в этом же гарнизоне служили и пленные шведы, и литовцы, и даже старообрядцы – своеобразный интернационал штрафников, в котором казаки отнюдь не были неким доминирующим началом.

А вот казачьей станицы Бердской никогда в природе не существовало – ни-ког-да! Равно как не было и красивого казачьего села с тем же названием. А было самое что ни на есть обычное сибирское село, населённое ремесленниками да крестьянами – среди жителей которого были и потомки тех самых донских казаков из острожного гарнизона. Подчёркиваю: не казаки, а потомки казаков (причём провинившихся перед государством) – что, согласитесь, далеко не одно и то же. В 50-м ли белогвардейском пехотном полку сражалось большинство мужчин села Бердского, в отряде ли красного партизана Зверева или просто переживало лихую годину по домам – тоже на воде вилами писано: решительно никаких исторических данных на этот счёт не сохранилось.

В принципе, эти заявления Николая Шевчука можно было бы оставить без внимания, как и его заявление о казаках как о некоторой отдельной нации. Однако стремление Шевчука (как и ещё нескольких сегодняшних бердских атаманов) всемерно выделить исключительную роль казачества в формировании и нашего города, и страны в целом, а также представить именно казаков самыми последовательными борцами с большевизмом, характерно практически для всех изданных в последние годы исторических изысканий апологетов казачества. Казаки с их страниц предстают неизменными блюстителями государственных интересов, эталоном патриотизма, примером для подражания и гордостью России.

И для того, чтобы отделить в этих творениях правду от домыслов, придётся обратиться к историческим источникам, более проверенным и авторитетным – трудам выдающихся российских историков девятнадцатого века. А также, дабы меня не обвинили в предвзятости - к воспоминаниям руководителей Белого движения: уж кому, как не им, было известно о том, кто и какой вклад внёс в это движение. И начнём мы с выяснения вопроса о происхождении казачества.

Казаки-разбойники:

Так вот, один из самых выдающихся историков XIX века Василий

Осипович Ключевский пишет об охотниках и рыболовах из южных

приграничных городов, которым, «при постоянных столкновениях с

такими же татарскими степными добытчиками и усвоено было татарское

название казаков, потом распространившееся на вольных бездомных

батраков и в северной Руси». А первое упоминание о казаках – причём

казаках даже не донских, а рязанских! - Ключевский относит к 1444 году.

То есть, казаки – это обыкновенные русские мужики.

На фото: «Император Пётр Фёдорович» - он же казак Емельян Пугачёв -

в царских одеяниях.

Впрочем, есть и другая точка зрения, более симпатичная казакам.

Так, Л.Н. Гумилёв (чьи гипотезы вызывают большое сомнение у большинства серьёзных историков) считал донских казаков происходящими от хазар, которые, смешавшись со славянами, составили бродников, являвшихся не только предшественниками казаков, но и прямыми их предками. Пусть так, только нелишне добавить, что сами бродники, по Гумилёву, приняли сторону монголо-татар, сражались против Руси в битве на Калке и верно служили ханам. Так что, если исходить из гипотезы Гумилёва и быть последовательными, то казакам придётся признать, что изначально их предки воевали против Руси – а уж много потом, после раскола Золотой Орды и времен относительной «броднической» независимости, казаки стали южным щитом Руси, причём крайне ненадёжным.

В любом случае, российские окраины к себе не только охотников да рыболовов притягивали, но и людей, по той или иной причине вступивших в конфликт с государством. Вот эти люди – будь то беглые холопы или укрывающиеся от наказания уголовные преступники – и объединялись на южных окраинах Руси в совершенно своеобразные сообщества – казачьи общины. И вот что писал по поводу этих общин другой маститый историк XIX века Сергей Михайлович Соловьёв, и поныне считающийся эталоном исторической обстоятельности и добросовестности:

«Беглец из общества потому ли, что общественные условия ему не нравились, или потому, что общество преследовало его за нарушение закона, казак, разумеется, не мог согласить своих интересов с интересами государства, беспрестанно действовал вопреки последним. Государство терпело это по слабости, но для казаков было ясно, что терпение не будет продолжительно. Открыто действовать против государства они не смели».

Разумеется, не смели. И до поры до времени центральная власть даже изыскивала возможности направить кипучую энергию казаков на благо государства. Достаточно вспомнить организованный Иваном Грозным при посредничестве купцов Строгановых поход казачьего атамана Ермака в восточные земли. Ермак Тимофеевич сумел сделать невозможное: с малой дружиной сокрушил Сибирское ханство и преподнёс царю, как говорится, в дар на блюдечке огромные территории, в несколько раз превосходящие по площади всю территорию Московского государства. Забегая по хронологии несколько вперёд, отметим, что ведь и Северный Сахалин в 1645 году был открыт сибирским казаком Василием Поярковым, и пролив между Европой и Америкой три года спустя – казаком Семёном Дежнёвым, и Камчатский полуостров в самом конце семнадцатого века был исследован казаком Владимиром Атласовым. Умело, стало быть, и царское правительство привлечь к себе на службу тех, кого гнушалось и кого не без оснований считало отъявленными разбойниками.

Впрочем, первопроходцами в этом деле русские цари не были. Разбойников и морских пиратов активно привлекали для реализации своих целей и испанское, и английское правительства: достаточно вспомнить конкистадоров Кортеса и Писсаро, присоединивших к испанской короне империи ацтеков и инков, или пиратов Моргана и Дрейка, которым английская королева пожаловала рыцарские титулы за разграбление и потопление как раз испанских кораблей.

Однако столь успешные операции по перевоспитанию криминальных элементов были редки. Перспективами дальних странствий и географических открытий можно было соблазнить лишь одиночек. Большинство же казаков практически сразу же после образования своих достаточно крупных и сильных ватаг сменили охоту и рыбную ловлю на более прибыльное занятие и, не отходя далеко от дома, промышляли набегами на своих ближайших соседей. Каких именно? Да на тех, которые в данный момент в силу каких-то проблем не могли оказать им достойный отпор – то на татар, то на персов, то на поляков.

А в самом начале семнадцатого века эти проблемы настоящей лавиной обрушились и на государство Российское. Страшнейшие неурожаи три года подряд, массовый голод, появление целой чреды самозванцев, претендующих на российский престол, вторжение в российские пределы польских и шведских войск и полнейший паралич центральной власти – всё это поставило под удар само существование российского государства и было названо впоследствии историками Великой смутой.

Так вот, на всех этапах этой смуты в качестве мощной и разрушительной силы выступало казачество. Именно казаки приняли самое активное участие в восстании Ивана Болотникова, именно казаки последовательно поддерживали всех самозваных претендентов на российский престол и выдвигали своих (вроде «царевичей» Ивана и Петра), именно казаки продолжали вооружённую борьбу с центральной властью даже после изгнания поляков из Кремля и избрания в 1613 году на царский трон Михаила Романова. Все эти события позволили сделать уже упоминавшемуся авторитетному историку Сергею Михайловичу Соловьёву вывод о том, что:

«Смутное время мы имеем право рассматривать как борьбу между общественным и противообщественным элементом, борьбу земских людей, собственников, которым выгодно было поддержать спокойствие, с так называемыми казаками, людьми безземельными, бродячими, людьми, которые хотели жить за счёт общества, чужими трудами».

И даже: «Очищение земли от поляков было вместе очищением от казаков. Таким образом, казакам не удалось воспользоваться благоприятными для них условиями, государство восторжествовало, но казачество не отказалось от борьбы».

Нет, не отказалось. В 1669 году в низовьях Волги поднял восстание донской казак Степан Разин – и целых три года держал в напряжении и страхе всю Россию. В апреле 1708 года, сразу же после того, как шведские войска пересекли российскую границу, на Дону вспыхнуло восстание казаков под предводительством атамана Кондратия Булавина. Против российской власти тогда поднялись практически все казаки, поэтому подавлялось восстание долго и беспощадно – так же, как и вспыхивавшие до этого стрелецкие бунты. Многие избежавшие смертной казни его участники, повторимся, были сосланы в отдалённые гарнизоны по всем окраинам России, в том числе и в Бердский острог. А осенью 1772 года в Яицком городке на реке Урал донской казак Емельян Пугачёв провозгласил себя чудесно спасшимся императором Петром III и поднял восстание, охватившее огромные территории и подавленное регулярными войсками только три года спустя.

Нетрудно заметить закономерность: казаки поднимались именно тогда, когда считали державу достаточно обессиленной в борьбе с внешним врагом – будь то со шведами, поляками или турками.

«Медовый век» казачества и власти:

Исходившая от казачьей вольницы постоянная угроза подвигла

Екатерину II к решительным действиям. Запорожская сечь была

ликвидирована, а запорожские казаки были насильственно переселены

в пустовавшие тогда кубанские степи. Автономия Дона тоже была в

значительной степени урезана. Однако последующие правители,

сменив тактику, действовали отныне не только кнутом, но и пряником.

Расселение казаков вдоль внешних и внутренних границ Российской

империи сопровождалось выделением им лучших плодородных земель

(в среднем, по 30 десятин на рядового казака, что было в разы больше,

чем крестьянские наделы) и полным освобождением от всех налогов.

Крепостное право также не коснулось казачества, ставшего отдельным сословием. Казачьи атаманы получали дворянские титулы и крупные воинские чины.

На фото: Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк

Такая политика принесла свои плоды: на протяжении всего девятнадцатого века казаки вели себя по отношению к центральной власти тише воды и ниже травы – и, напротив, снискали себе репутацию верных слуг веры, царя и Отечества. К началу двадцатого столетия на территории Российской империи насчитывалось одиннадцать казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Оренбургское, Уральское, Сибирское, Семиреченское, Забайкальское, Уссурийское и Амурское. Казаки исправно несли службу по охране границ и участвовали во многих войнах. Правда, развитие новых, всё более мощных видов вооружений, а также изменение тактики ведения боевых действий делало это казачье участие с их пиками да шашками всё менее эффективным.

Зато достаточно эффективным оказалось использование казаков против, так сказать, внутреннего врага: при подавлении крестьянских выступлений и студенческих волнений, при разгоне рабочих стачек и демонстраций. Причём именно казаки как нельзя лучше подходили на эту роль: ведь им, как отметил бердский атаман Шевчук в интервью нашей газете, мало было даже того, что их выделили в отдельное сословие - они давно уже считали себя какой-то отдельной нацией, ничего общего не имеющей ни с русскими, ни с украинцами. А представителей крестьянского и мещанского сословий, составлявших подавляющее большинства Российской империи, презрительно называли «мужиками». Вот что писал Александр Серафимович в своём романе «Железный поток» по поводу отношения казаков к крестьянам и ремесленникам, переселявшихся от нужды и голода в богатые казачьи станицы:

«И стали переселенцы батраками у казаков, дали им имя – «иногородние». Всячески теснили их казаки, не пускали их детей в казацкие народные школы, драли с них по две шкуры за каждую пядь земли под их хатами, садами, за аренду земли, взваливали на них все станичные расходы и с глубоким презрением называли их: «бисовы души», «чига гостропуза», «хамсел» (то есть хамом сел на казацкую землю).

О точно таком же пренебрежительном, спесивом и высокомерном отношении казаков к своим русским согражданам (будь то великороссы, малороссы или белорусы), не относившимся к их сословию, писал и Михаил Шолохов в романе «Тихий Дон». Так стоит ли после этого удивляться, что подавляли возмущения и волнения в российских городах и сёлах казаки с какой-то отстранённой жестокостью, не ощущая со своими жертвами ни капли солидарности и не испытывая к ним ни малейшего сострадания. Ведь те были для них всего лишь «иногородними», «мужиками» и «бисовыми душами». Так, наверное, вели бы себя наёмные ландскнехты в какой-нибудь совершенно чужой для них стране.

А вот самодержавной власти как раз такие ощущающие себя в родной стране оккупантами блюстители порядка и были нужны. Она искренне считала их подлинной надеждой и опорой империи. Достаточно отметить, что накануне февральской революции 1917 года три казачьих полка входили с состав императорской гвардии, а самого Николая II повсюду сопровождал и охранял Его Императорского Величества казачий конвой. Вот, значит, до какой степени власть накануне своего крушения доверяла казакам.

Ледяной поход и казаки:

Видимо, настолько же сильно полагалось на казаков и высшее командование Российской империи. Во всяком случае, после октябрьского переворота 1917 года именно туда, на Дон и на Кубань, бежали из Петрограда Корнилов, Деникин, Алексеев и другие генералы – видя именно в казаках реальную силу, способную защитить российскую державу и изгнать из неё большевиков. Однако надежды их оказались тщетными: казакам было глубоко наплевать и на Россию-матушку, и на царя-батюшку, и к моменту прибытия генералов на Дон аж шесть местностей с компактным проживанием казаков заявили о своём суверенитете. Так на географической карте бывшей Российской империи появились Донская, Кубанская, Терская, Уральская, Сибирско-Семиреченская и Забайкальская казачьи республики.

Что же касается Дона, то оказалось, что там никто Корнилова и других генералов не ждал, и заинтересованности помогать им в формировании Добровольческой армии и уж тем более в походе на Москву у казаков не было. Как писал в своей книге «Ледяной поход» участник этого похода Роман Гуль, казаки из частей, стоявших на границах Донской области на случай вторжения большевиков, самовольно расходились по домам, открывая дорогу красным войскам Крыленко.

Против большевиков тогда выступила одна лишь Добровольческая армия численностью всего в две с половиной тысячи человек – преимущественно, офицеров и желторотых юнкеров - при десяти лёгких пушках и небольшом запасе снарядов. Потом, правда, путем сведения воедино разрозненных мелких отрядов Корнилову удалось увеличить численность своего войска до четырёх тысяч. Приток казаков в эту армию был крайне мал – три партизанских отряда общей численностью примерно в четыреста шашек, десятая часть всех добровольцев. Большинство казаков предпочли ожидать большевиков по своим станицам: авось Бог не выдаст, а свинья не съест. Вот показательный пример из книги Романа Гуля «Ледяной поход»:

« - Генерал Корнилов нас здорово срамил у станичного правления, - говорил мне тоскливо крепкий зажиточный казак средних лет, недавно вернувшийся с фронта и недовольный разрухой. – Что ж, я пошёл бы с кадетами (так называли белых на Юге), да сегодня вы уйдёте, а завтра в станицу придут большевики. Хозяйство, жена…»

И вот эта-та крошечная Добровольческая армия предприняла беспрецедентный по своей трудности поход от Новочеркасска (столицы Всевеликого войска Донского), в который вот-вот должны были войти не встречавшие никакого сопротивления красные части - до Екатеринодара, в надежде защитить от большевиков хотя бы эту столицу другой самопровозглашённой казачьей республики - Кубанской. Этот поход – без тылов, без продовольствия, без боеприпасов, без поддержки местного населения, в каждодневных боях с атакующими со всех сторон красными – и был назван впоследствии Ледяным.

Екатеринодар защитить не удалось: буквально за пару дней до подхода Добровольческой армии кубанское казачье правительство бежало оттуда, сдав город большевикам. Все попытки освободить Екатеринодар также оказались безуспешными, а тут еще во время штурма города погиб главнокомандующий Добровольческой армией генерал Корнилов. И пришлось отступать назад, к Новочеркасску – опять-таки в каждодневных боях с противником, без боеприпасов и провианта. Таков он был, этот Ледяной поход – совершенно безрезультатный в военном отношении, но беспримерный по героизму.

Но на подходе к границам Донской области добровольцев ждала радостная весть: донские казаки восстали-таки против большевиков. Причины этого восстания понятны: с первых же дней своего появления в казачьих станицах большевики приступили к жестокой политике «расказачивания». Были тому и идеологические причины - коммунистическая власть изначально была жестоко «антиправославной», да к тому же никаких казачьих автономий терпеть тоже не хотела. Но прежде всего причины конфликта казаков с коммунистами были экономические – большевикам нужен был хлеб. Каждодневные бессудные расстрелы, выгребание продовольственными отрядами всего, до последнего зёрнышка, хлеба из казачьих закромов – всё это делало для казаков очевидным: надежды на спокойную жизнь с большевиками придётся оставить. Вопрос вставал ребром: или восставать, или умирать.

Атаманщина:

Однако добровольцев Белой армии ждал и неприятный сюрприз: в Донскую область вошли немецкие войска – их вчерашние заклятые враги. Более того: вошли они туда, как сами немцы потом утверждали, по приглашению казаков. А как же союзнические обязательства перед государствами Антанты - военного блока, в который тогда входила и Россия и который весной 1918 года, во время описываемых событий, продолжал воевать с Германией? Об этих обязательствах донской атаман Краснов старался не вспоминать.

Напротив, германского императора Вильгельма Краснов письменно заверил, что Войско Донское не находится в состоянии войны с Германией, просил того о помощи оружием – взамен чего предложил установить между Всевеликим войском Донским (так именовалась провозглашённая на территории прежней Донской области казачья республика) и Германией «правильные торговые отношения». А населению объяснил свою прогерманскую позицию так:

«Вчерашний внешний враг, австро-германцы, вошли в пределы Войска Донского для борьбы в союзе с нами с бандами красноармейцев и водворения на Дону полного порядка».

Но это не было единственной причиной конфликта, сразу же разгоревшегося между германофилом Красновым и придерживавшимся союзнической ориентации генералом Деникиным, взявшим после гибели Корнилова на себя командование Добровольческой армией. Дело в том, что Деникин твёрдо стоял на позициях единой и неделимой России, Краснов же заявил буквально следующее: «Россия теперь поругана и опозорена большевиками, она разгромлена ими и лежит в обломках. Можно сказать, нет России. Дон стал совершенно одинок. Ему нужно – впредь до восстановления России – стать самостоятельным государством».

И эту призрачную самостоятельность атаман Краснов отстаивал до последнего, не соглашаясь на объединение Донской и Добровольческой армий под единым командованием. Более того, вкус к самостийности пришёл во время еды – и вот в январе 1919 года Краснов категорически потребовал:

«На земле Войска Донского не может и не должно помещаться ни одного из учреждений общерусских. Это требование автономии Войска».

А рядовых казаков между тем опять потянуло в родные станицы – и к концу того же января Донская армия отступила за Дон. Сам казачий атаман Краснов так с возмущением говорил об этом на заседании Казачьего Круга 1 февраля 1919 года:

«Прекрасно вооружённые, снабжённые пулемётами и пушками отряды наши уходят без боя внутрь страны, оставляя хутора и станицы на поругание врагу. Теперь сдаются красной сволочи целыми сотнями, арестовывают офицеров и старших начальников, выдают их на расстрел красным».

А ведь как раз в то время по данным, содержащимся в мемуарах самого генерала Краснова, казачья Донская армия имела 1.282 офицера, 31.300 бойцов на фронте – и, кроме этого, около 20 тысяч бойцов в составе так называемой Молодой армии. А в другом месте своих воспоминаний Краснов указывает численность Донской армии ещё большую – 76.500 человек, это вместе с гарнизонами, резервными и тыловыми частями. По данным Краснова, вооружена, Донская армия тоже была неслабо: 68 самолётов, 14 бронепоездов, 779 пушек и 267 пулемётов – преимущественно из немецких поставок.

Добровольческая же армия, по воспоминаниям Деникина, составляла тогда около 40 тысяч человек. Объединёнными усилиями этих двух армий вполне можно было бы противостоять сопоставимым им по численности, но отнюдь не по воинскому опыту большевистским войскам – возглавляемым вчерашними слесарями, унтер-офицерами и аптекарями. И история России вполне могла развиваться совершенно по иному сценарию – без коммунистов, если бы не это отмеченное атаманом Красновым повсеместное дезертирство и сдача в плен казаков.

Такие дела. Не лучше у Добровольческой армии складывались отношения и с кубанским правительством – Кубанской радой. Как вспоминал генерал Деникин, «дезертирство кубанцев приняло массовый характер». А к началу 1920 года, когда большевики перешли в решительное наступление и, как никогда, требовалось объединение всех противостоявших им сил, объединённый Верховный Круг Дона, Кубани и Терека, напротив, постановил:

« - изъять немедленно войска Дона, Кубани и Терека из подчинения генералу Деникину в оперативном подчинении;

- немедленно приступить совместно с атаманами и правительствами к организации обороны наших краёв».

А председатель Кубанской ряды И.Макаренко разнёс по кубанским станицам ошеломляющую весть: «Идёт батька Махно и несёт свободу!». Вот куда, стало быть, кривая вывезла-таки казачьих лидеров: от государственника Деникина – прямиком в объятья анархиста Махно. Ну, последующее известно: и оборону своих краёв разрозненными силами организовать им не удалось, и батьку Махно они так и не дождались. Разгромили их большевики по отдельности – таковы последствия узколобого казачьего сепаратизма.

Не лучше проявило себя казачество в Сибири и на Дальнем Востоке. В то время как верховную власть адмирала Колчака признали и союзнические державы, и Деникин, казаки повели себя ровно наоборот. Категорически отказались подчиняться Верховному правителю России атаман Забайкальского казачьего войска Семёнов и атаман Уссурийского казачьего войска Калмыков. Они перекрыли Транссибирскую магистраль на станциях Манчжурия и Пограничная и беспощадно грабили все проходившие через них эшелоны. С Колчаком их рознило ещё и то, что Семёнов и Калмыков получали щедрую финансовую и материальную помощь от Японии (недавнего врага России) – в то время как адмирал оставался верным союзническому долгу.

Но, как бы там ни было, а из-за анархизма этих атаманов верховный правитель не имел практически никакой связи с Владивостоком: железнодорожная магистраль-то была всего одна и являлась единственным средством сообщения между обширными регионами. А атаман Сибирского казачьего войска Иванов-Ринов обещал Колчаку собрать под его знамёна едва ли не 400 тысяч казаков и под эти обещания буквально разорил все воинские склады армии Колчака. Барон Будберг, бывший военным министром Омского правительства, писал в своих дневниках: «На каждого казака было взято по пять и по шесть комплектов и летнего, и зимнего обмундирования, а на фронте войска голы и босы». (Отметим, что именно так, голыми и босыми, и пришлось впоследствии, зимой начала 1920 года, совершать свой легендарный Ледовый поход бойцам отступавшей на восток армии генерала Каппеля. Поход, во время которого многие тысячи солдат погибли не в боях, а от обморожения).

Сам же Будберг скептически оценивал ситуацию так:

«Всё это – очередной казачий бум. Не таковы сибирские казаки, чтобы поголовно встать на борьбу с большевиками, кто хотел бороться, сам пошёл в ряды армии. Свидетели такого же поголовного выхода оренбургских казаков вспоминают, что всё кончилось получением пособия и расходом по станицам».

Военный министр оказался пророком:

«Угар станичных постановлений, навеянных риновскими ситцами, подарками и пособиями, рассеялся, как только пришлось выходить на службу; но зато вылезли во всей будничной остроте жалость потерять хороший урожай, боязнь за семьи, страх за жизнь и пр. и пр.».

Сам же Иванов-Ринов шесть (!) раз не исполнил приказания верховного главнокомандующего и в итоге был отрешён от командования. Что же касается мятежных атаманов Семёнова и Калмыкова, то они, как писал Будберг,

«считают, что наша песня спета, и приготовляются делить остающиеся бесхозяйными ризы. Пока намечена полная автономия всего Дальнего Востока под главенством Семёнова и под негласным протекторатом Японии; сейчас идёт захват всех идущих с востока грузов; захват Семёновым первого эшелона золотого запаса, отправленного на Владивосток, обильно снабдил Читу золотой валютой и поднял атаманское настроение».

Конец казаков-самостийников оказался и здесь столь же плачевным, что и на Юге: покончив с регулярными формированиями Колчака, большевики взялись и за них – не помогла и Япония. А барон Будберг метко окрестил этот казачий анархизм «атаманщиной» - и утверждал, что именно атаманщина эта послужила основной причиной краха Белого движения.

Ну а то, что порядка десяти процентов казаков вообще воевали на стороне красных – об этом нынешние обелители казачьей истории предпочитают не вспоминать.

Казаки-эсэсовцы:

Об участии казаков в Великой Отечественной войне в

составе Красной армии ведущий научный сотрудник

Южного научного центра Российской академии наук,

доктор исторических наук Е.Ф. Кринко пишет следующее:

«Летом-осенью 1941 года в прежних казачьих районах

Юга России началось формирование добровольных сотен,

а затем кавалерийских эскадронов и дивизий».

На фото: Великая Отечественная война. Казаки на фронте.

Добровольцы непризывных контингентов, прежде всего

служившие в Красной армии во время гражданской

войны, должны были являться на сборные пункты на колхозных лошадях, со своим обмундированием и холодным оружием. При этом главным фактором, обеспечивающим отбор добровольцев в казачьи части, признавалась политическая лояльность, а не происхождение и даже не навыки верховой езды, и сюда не принимали тех, кто служил у белых или имел репрессированных родственников. Ещё меньше учитывалось социальное происхождение при дальнейшем пополнении казачьих частей рядовым и особенно командным составом. В результате в составе казачьих кавалерийских дивизий сражались представители различных народов. В то же время «природные» казаки служили в других частях и соединениях РККА. Всё это затрудняет установление полной численности казаков в составе Красной армии в годы Великой Отечественной войны».

Однако казаки сражались и по другую сторону фронта, на стороне гитлеровской Германии – и численность таковых установить можно с большей степенью точности. И нам придётся обратиться и к самой неприглядной, пожалуй, странице истории казачества. Германофильство атамана Краснова не было, оказывается, случайным эпизодом, продиктованным безвыходностью его положения в годы гражданской войны. Позднее он эмигрировал именно в Германию и после вторжения гитлеровских войск на территорию нашей страны начал активную работу по формированию казачьих воинских подразделений в составе гитлеровских войск. Так бывшие белые одежды казаков как участников Белого движения (уже понятно, что крайне ненадёжных участников) превратились даже не в коричневые, а в чёрные.

К апрелю 1943 года благодаря усилиям бывших казачьих генералов Краснова и Шкуро был сформирован 15-й казачий кавалеристский корпус – да не вермахта, а СС. Участвовал корпус казаков-эсэсовцев в карательных операциях против югославских партизан, а с декабря 1944 года – и в боях против советских войск. К апрелю 1945 года численность корпуса составляла 40-45 тысяч человек. Что же касается Краснова и Шкуро, то первый возглавлял при гитлеровском правительстве Главное управление казачьих войск, а второй – Резерв казачьих войск. Оба за сотрудничество с нацистами были приговорены в Москве к смертной казни и повешены в 1947 году.

Следует отметить и ещё один трагичный эпизод Великой Отечественной войны. В 1943 году по инициативе поступившего на службу к гитлеровцам казачьего полковника Павлова на территории Белоруссии начал формироваться так называемый Казачий Стан. За короткое время там было укомплектовано 11 пеших казачьих полков по 1.200 человек в каждом. К моменту капитуляции Германии Казачий Стан дислоцировался на побережье оставшейся под властью Муссолини и оккупированной немцами части Италии и включал в себя 20 тысяч боеспособных казаков плюс 16 тысяч членов их семей. Казаки из Казачьего Стана хоть и попали в английскую зону оккупации, однако были переданы англичанами представителям советской военной миссии и окончили свою жизнь в сталинских лагерях.

Таким образом, общая численность казачьих формирований, воевавших на стороне гитлеровской Германии, составляла около 65 тысяч человек – в то время, как во всей так называемой Русской освободительной армии генерала Власова под ружьём находилось только 35 тысяч бойцов, и ещё 10 тысяч бывших военнопленных хоть и числились добровольцами этой армии, однако оружия в руки так и не получили. Более того: историк-публицист Сергей Баймухаметов в своей статье «Казаки со свастикой» (журнал «Чайка» № 22, ноябрь 2009 года) даёт любопытную информацию:

«Доверие между фашистами и казаками было так велико, что казаков исключили из «расовой теории», признав их не славянами и тем более не русскими, а отдалёнными потомками некоего древнегерманского племени».

Вот потому-то казаков и включали в элитные части СС – куда категорически был закрыт доступ «недочеловекам-мужикам» из Русской освободительной армии генерала Власова.

С теми же амбициями – на те же грабли:

В советские времена уцелевшие после свердловских и

сталинских репрессий казаки тихо жили в своих

станицах, а за их пределами появлялись лишь в

исторических фильмах да на страницах книг.

Но вот в 1991 году в СССР грянул «парад суверенитетов»

- в который тотчас же внесли свою лепту и казаки.

На фото: Новейшая казачья история (1990-2010): за это время

маятник качнулся от удалого сепаратизма к утверждению

казаков в качестве главной патриотической силы России.

Незадолго до августовского путча за самое короткое время были самопровозглашены Донская казачья республика, Терская казачья республика, Армавирская казачья республика и Верхне-Кубанская казачья республика, объединившая в себе Баталпашинскую казачью республику и Зеленчукско-Урупскую казачью советскую социалистическую республику. (Последнее кажется вообще немыслимым, если бы не было на самом деле: республика казачья – но при этом и советская, да ещё и социалистическая! Впрочем, приходилось встречать и казаков-коммунистов, увешенных гражданскими наградами, внешне похожими на георгиевские кресты, вперемежку с юбилейными медалями вроде «100 лет со дня рождения В.И. Ленина» – так что чему уж тут удивляться).

20 ноября 1991 года в Новочеркасске на Большом казачьем круге Юга России, созванном Союзом казачеств Юга России, было торжественно объявлено об объединении всех этих республик в Союз Казачьих республик Юга России со столицей в Новочеркасске и статусом союзной республики. Более того: тогда же были утверждены органы власти этого новоиспечённого Союза, образована Посольская станица в Москве и даже назначен чрезвычайный и полномочный посол.

То есть, казаки тоже внесли свою немалую лепту в разгулявшийся на просторах нашей страны сепаратизм - и вскоре Советский Союз развалился. Но в новой демократической России казачьи сепаратисты на повторение своего смелого эксперимента не решились. Скорее всего, потому, что президент Ельцин перед явной угрозой развала уже той России, что осталась от СССР, объявил войну объявившей себя отдельным государством Чечне.

Кроме того, Ельцин по отношению к казакам взял на вооружение практику Российской империи 19-го века – их задабривания и приближения ко двору с целью использовать казачий потенциал во благо государства. Уже в 1994 году было создано Управление Президента по вопросам казачества – и с тех пор пошло: посыпались законы и указы о приобщении казаков к государственной службе и предоставлении им экономических льгот. Как результат – казаки несколько поуспокоились. И сегодня мы видим, что по отношению к казачеству российская власть проводит сходную политику, издавая в отношении казаков поощрительные законодательные акты.

Результатом этой политики «пряника без кнута» стало затухание казачьего сепаратизма – и даже стали потихоньку смолкать требования казачества по реабилитации казаков-эсэсовцев. Зато одновременно стали бурно расти казачьи амбиции на их исключительную позитивную роль в истории России, с требованиями дополнительных экономических привилегий.

В Бердске – то же самое. Так, бердские казаки в качестве «пряника» получили Бердский кадетский казачий корпус, но теперь затребовали себе и эксклюзивное право на экономическую эксплуатацию историческо-туристического проекта «Бердский острог», который местные власти намерены отстроить в ближайшие годы. Насчёт будущего острога бердские казаки натолкнулись на сопротивление градоначальника А.Г. Терепы, заранее отказавшегося муниципальный проект передавать в управление узкой группе людей, присвоивших себе историческую роль основателей Бердска.

Может, бердским казакам и удалось бы продавить градоначальника насчёт острога, кабы они были единой силой, но и здесь сказались их глубинные «национальные» проблемы. На нашу так называемую «Бердскую станицу» насчитывается аж пять, если точно помню, казачьих атаманов – и мир их не берёт, и у каждого своя казачья община, и конца-края их раздраю не видно. Но все эти атаманы в той или иной степени повторяют мифы, озвученные через нашу газету Николаем Шевчуком (с чего мы и начали наш разговор).

В завершение скажу, что эта публикация направлена отнюдь не против казачества, а против перекраивания истории в интересах кого бы то ни было. Когда определённая группа людей посредством манипуляций с историей начинает утверждать свою исключительность, провозглашает себя какой-то особой казацкой национальностью, с пренебрежением называет живущих с ними бок о бок соседей «мужиками» и требует к себе какого-то особого отношения и особых привилегий – то это недопустимо, поскольку ущемляет интересы остальных граждан российского государства.

И если казакам дать возможность по контракту патрулировать бердские леса и улицы, к чему они давно склоняют местную власть, то мы на свою голову можем получить новую напасть. Это пока бердчанам нравится, что казаки нагайками усмиряют воришек на дачах - за немалые, кстати, деньги самих дачников. Но на юге России казаки уже вошли во вкус – и теми же нагайками нередко усмиряют всех, кто иначе себя ведёт или иначе верит в Бога.

Пусть казаки поют свои прекрасные песни и пусть пляшут, даже и с шашками. Всё это хорошо - но не гоже казакам трактовать историю и современность так, как будто кроме них никто об Отечестве и о Бердске не печётся. Печёмся – и несколько не меньше. Все мы обладаем равными правами и равными возможностями. Мы тут, разрешите напомнить – правовое демократическое государство строим. Хочется надеяться – честное государство с настоящей, а не мифологизированной историей.

Источники:

1. Н.М. Карамзин. История государства Российского.

2. В.О. Ключевский. Полный курс лекций по российской историив трёх книгах.

3. С.М. Соловьёв. История России с древнейших времён.

4. И.А. Заичкин, И.Н. Почкаев. Русская история (IX – середина XVIII века).

5. Р.Б. Гуль. Ледяной поход (с Корниловым).

6. А.И. Деникин. Поход и смерть генерала Корнилова.

7. А.И. Деникин. Белое движение и борьба Добровольческой армии.

8. А.И. Деникин. Вооружённые силы Юга России (очерки русской смуты).

9. П.Н. Краснов. Всевеликое войско Донское.

10. А.П. Будберг. Дневник белогвардейца (колчаковская эпопея).

11. А.Г. Шкуро. Записки белого партизана.

12. Интернет-сайт «Перспектива». О. Неменский. Казачество и русский мир.

13. Сергей Баймухаметов. Казаки со свастикой (журнал «Чайка», № 22, ноябрь 2009 года).

14. Е.Ф. Кринко, доктор исторических наук. Участие казаков Юга России в Великой Отечественной войне: дискуссионные вопросы.

Цитаты:

Смутное время мы имеем право рассматривать как борьбу между общественным и противообщественным элементом, борьбу земских людей, собственников, которым выгодно было поддержать спокойствие, с так называемыми казаками, людьми безземельными, бродячими, людьми, которые хотели жить за счёт общества, чужими трудами. Очищение земли от поляков было вместе очищением от казаков.

С.М. Соловьёв, историк

И стали переселенцы батраками у казаков, дали им имя – «иногородние». Всячески теснили их казаки, не пускали их детей в казацкие народные школы, драли с них по две шкуры за каждую пядь земли под их хатами, садами, за аренду земли, взваливали на них все станичные расходы и с глубоким презрением называли их: «бисовы души», «чига гостропуза», «хамсел» (то есть хамом сел на казацкую землю).

А.С. Серафимович «Железный поток»

Прекрасно вооружённые, снабжённые пулемётами и пушками отряды наши уходят без боя внутрь страны, оставляя хутора и станицы на поругание врагу. Теперь сдаются красной сволочи целыми сотнями, арестовывают офицеров и старших начальников, выдают их на расстрел красным.

П.Н. Краснов, атаман Всевеликого войска Донского

На каждого казака было взято по пять и по шесть комплектов и летнего, и зимнего обмундирования, а на фронте войска голы и босы. Всё это – очередной казачий бум. Не таковы сибирские казаки, чтобы поголовно встать на борьбу с большевиками, кто хотел бороться, сам пошёл в ряды армии. Свидетели такого же поголовного выхода оренбургских казаков вспоминают, что всё кончилось получением пособия и расходом по станицам.

А.П. Будберг, военный министр правительства Колчака

Доверие между фашистами и казаками было так велико, что казаков исключили из «расовой теории», признав их не славянами и тем более не русскими, а отдалёнными потомками некоего древнегерманского племени.

Ссылки

С.Баймухаметов, историк-публицист http://berdsk-kazak.narod.ru