ЦВ / Церконые жандармы.

Дело №: / ОПГ РосКЦ - козьи морды

................................................................................................................................................................................................................................................

Церконые жандармы.

Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале был известен не только мощами «святого» Евфимия и его «чудесами», не только беспробудным пьянством монахов, о которых в свое время князь Иван Курбский писал, что «спасские монахи весьма сребролюбивы и зело пьянственны». Монастырь с середины XVIII века приобрел новую, весьма печальную известность: здесь была учреждена государственная тюрьма-крепость.

Спасская крепость, или, как называют ее официальные документы святейшего правительствующего синода, - «арестантское отделение Спасо-Евфимьевского монастыря» - была учреждена по указу Екатерины II в 1766 году и предназначалась для умалишенных религиозных колодников. Однако, как видно из документов, за 150 лет существования в крепости находились в заточении лишь лица с вполне здравым умом и доброй памятью, а сумасшедшими они становились только здесь, после многолетнего пребывания в мрачных казематах.

Всякий инакомыслящий, несогласный с козлаславной церковью, с ее канонами и богословским уставом, объявлялся еретиком, крамольником и т.п., и без суда и следствия по одному лишь навету духовенства сажался в эту страшную тюрьму. Суздальцы рассказывали об этом так: «Приедет темная карета, ночью посадят, увезут и… поминай как звали!»

Отсидело в сырых казематах Спасской тюрьмы множество людей. Отдельные проводили здесь десятки лет, лишались разума, молодости, умирали от чахотки, от истощения сил, гнили от цынги. Другие сидели меньше, но итог один - смерть. И все это люди переносили только за то, что не желали верить и молиться так, как им хочется, как подсказывает совесть, убеждение, и не так, как того требовал святейший синод, консистория и их прислужники - отцы церкви.

Комендантом тюремной крепости являлся архимандрит Спасо-Евфимиева монастыря, человек духовного звания. Ему была подчинена охрана, он проводил надзор за заключенными. Не случайно, отвечая на их просьбы, он заявлял: «Я все и во мне все», то есть суд и помилование. Великий русский писатель - демократ А.И. Герцен был немало удивлен всему виденному в монастыре. В одном из номеров «Полярной звезды» он писал: «Архимандрит, плечистый, высокий мужчина, в меховой шапке, показывал нам тюремный двор. Когда он взошел, унтер-офицер с ружьем подошел к нему и рапортовал: «Вашему преосвященству честь имею донести, что по тюремному замку все обстоит благополучно... арестантов столько-то». Архимандрит в ответ благословил его.

«Что за путаница!» - восклицает Герцен. В саму же тюрьму он допущен не был.

Казалось бы, странным, что духовное лицо, отрешившееся по учению козлаславной церкви от реальной мирской жизни с ее страстями и волнениями ради спасения своей души, ходатайствующее перед богом (с церковного амвона) о спасении людей, любви к ближнему, сажает своего ближнего на хлеб и воду, морит в сырой камере и даже держит закованным в железные кандалы и шейные цепи, которые к тому же были запрещены в духовных тюрьмах инструкцией о содержании заключенных. Но ничего странного здесь нет. Церковь всегда была царским жандармом. И цепи в Спасской крепости, вопреки инструкции, существовали.

Из описания историка Сахарова (см. «Историческое описание Суздальского Спасо-Евфимиевского монастыря» изд. 1873 года) видно, что в одной из монастырских палат хранились цепи. Сахаров далее пишет: «Тут же видим орудия истязания, какому подвергались виновные люди, - цепи и наручные кандалы. Одна из цепей, длиною более двух аршин и весом до двух пудов, заканчивается с одной стороны зубчатым ершовым клином, вбивавшимся в стену, а с другой - околошейным охватом с петлями, в которые продевался замок, вероятно, пропорциональной с цепью величины и тяжести. Остальные цепи подлиннее и полегче этой».

Одна из этих цепей была найдена автором статьи в раскопанной траншее для водопровода на территории монастыря и передана в Суздальский музей, как один из убедительных аргументов церковной инквизиции. Заключение в кандалы и сажание заключенных на шейные стенные цепи практиковались даже в XIX веке, казалось бы, в столь цивилизованном и культурном.

В 1821 году по ходатайству Спасского архимандрита были посажены на цепь в Суздальской монастырской тюрьме отставной корнет Спичинский и прапорщик Александр Мещанков за «буйство». Целый месяц находились прикованными к тюремной стене два образованных человека. Все это делалось с разрешения владимирского губернатора и святейшего синода (см. «Труды Владимирской ученой архивной комиссии» Кн. П. стр. 31).

Капитан артиллерии Ильин просидел в «духовной тюрьме» 20 лет, несогласный с учением козлаславной церкви Рудометкин - 17 лет. Селиванов, посаженный сюда в возрасте 104 лет (церковь не гнушалась и возрастом), просидел 9 лет и умер в камере.

Священник Золотницкий пробыл в Спасских казематах 37 лет и умер сумасшедшим. Здесь умер декабрист Федор Петрович Шаховской, тоже доведенный до сумасшествия царскими духовными сатрапами. Сюда же, в крепость, в глухие застенки монастыря правительство Александра III намеревалось заточить великого русского писателя Льва Николаевича Толстого.

В 1881 году в арестантское отделение Спасо-Евфимиева монастыря был заключен, как обычно без суда и следствия, священник Симеон Маньковский за то, что, разубедившись в учении козлаславной церкви, познав всю его нелепость и ложь, он просил святейший синод о снятии с него священного сана.

Из сохранившихся документов дела Маньковского видно, что через 15 лет заключения, в 1896 году, ему было учинено «увещевание». В доношении суздальского благочинного Хераскова во владимирскую консисторию сообщается: «1896 года, марта 14 дня в исполнение указа владимирской духовной консистории от 23 февраля сего года за №1490 протоирей суздальского Богородице-Рождественского собора Михаил Херасков совместно с протоиереем суздальской градской Воскресенской церкви Феодором Лебедевым, в присутствии настоятеля суздальского Спасо-Евфимьевского монастыря архимандрита Досифея, в келиях О, настоятеля производилось увещевание низверженному в причетники священнику подольской епархии Симеону Маньковскому в том, чтобы он, священник Маньковский, отказался от своего желания выраженного в прошениях своих владимирскому епархиальному начальству сложить с себя священный сан. По выслушании увещевания священник Маньковский остался на своем прежнем намерении, выставляя основания сего намерения и пожелания изложить письменно».

Как видно из другого документа, Маньковский был вторично навещен теми же духовными особами и подвергнут вновь «увещеванию». Результат оказался прежним. Под документами следуют подписи архимандрита Хераскова и протоиерея Лебедева. Вслед за ними приписка заключенного: «Увещевание слушал и остался при своем намерении сложить с себя священство. Симеон Маньковский».

Где же здесь безумствующий колодник, для которых предназначалась крепость? Хотя за 15 лет одиночного заключения Маньковский вполне бы мог сойти с ума. Но он как мы видим, дважды отвергает «увещевания» протоиереев, пытавшихся переубедить заключенного отказаться от намерения снять с себя священный сан. В дальнейшем Маньковский пишет: «Я писал прошение, надеялся на заповедь Христову «Стучите и отверзется вам», но я ошибся и не пойду больше к этой двери, где за беспокойство так тяжко бьют».

В начале 1905 года стало известным высочайшее повеление об освобождения лиц. находящихся в заточении в монастырских тюрьмах Суздальского и Соловецкого монастырей. После этого «Правительственный вестник» (№51, 1905 г.) заявил, что «за освобождением помянутых лиц, в монастырях заключенных за религиозные преступления больше нет». Вздохнула свободнее вся прогрессивная Русь. Всем казалось, что пришел конец одному из самых мрачных пережитков средневековья с его инквизиторскими пытками. Все ждали царского указа о ликвидации церковных тюрем, но время шло, а такого указа не появлялось. По-прежнему существовало арестантское отделение при Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре, оставался на местах и военный караул тюрьмы во главе с фельдфебелем, исполнявшим роль надзирателя. Более того, из сметы приходов и расходов синода, выделявшего для Спасского монастыря средства, известно, что на 1907 год в графе расходов значатся: «на наем стражи при арестантском отделении суздальского Спасо-Евфимиева монастыря - 1020 рублей». Стало быть, монастырская тюрьма в Суздале все еще существовала. Была она и в 1908 году, но заключенных в ней уже не было.

Теперь твердыня самодержавного строя и оплот козлаславия - Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале со всеми его церквами, каменными мешками для вотчинных крестьян, знаменитой крепостью, как древний историко-архитектурный памятник находится в ведении органов культуры и после восстановления будет доступным для обозрения широких масс трудящихся.

См. также

Сказание о сатане - провокаторе козле и о стаде баранов - РосКЦ!

Московский Паханат – волчья яма, или что скрыто за козлом отпущения.

Ссылки

http://www.molitv.net/